Центральная Азия и “Талибан”: от настороженности к прагматизму

Решение Верховного суда России отменить запрет на деятельность движения “Талибан” стало не только юридическим актом, но и маркером смены вектора в региональной политике. Как отмечает кандидат исторических наук Канатбек Мурзахалилов в интервью СМИ, речь идёт о начале нового этапа – прагматичного взаимодействия с режимом, который пока остаётся непризнанным, но уже активно интегрируется в диалог с соседями.

От изоляции к осторожному партнёрству

Россия первой из крупных держав Евразии пошла на формализацию контактов с талибами. Подписанный в декабре 2024 года закон, позволяющий приостанавливать запреты, стал основой для такого поворота. Москва явно меняет риторику и готовит почву для экономических и политических договорённостей с Кабулом.

Это решение не выглядит изолированным. Вслед за Россией аналогичные шаги предприняли Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан. Туркменистан акцентирует внимание на ТАПИ – транзитном газопроводе, пролегающем через Афганистан. Даже Таджикистан, традиционно настроенный наиболее жёстко, смягчает свои позиции. В этом Канатбек Мурзахалилов видит не координацию, а синхронизацию – результат общих вызовов и схожих интересов.

Что даёт Центральной Азии диалог с талибами?

Во-первых – безопасность. Страны региона имеют протяжённые и уязвимые границы с Афганистаном, где сохраняется угроза со стороны радикальных группировок. Во-вторых – экономика. Афганистан может стать как транзитным коридором, так и потенциальным партнёром по сырьевым, энергетическим и инфраструктурным проектам.

На фоне экономической турбулентности и геополитических неопределённостей южный вектор выглядит как альтернатива чрезмерной зависимости от западных или восточных рынков. Особенно для стран, стремящихся диверсифицировать внешнеэкономические связи.

Риски: мораль, имидж и нестабильность

Однако сближение с талибами не обходится без издержек. Как подчёркивает эксперт, это в первую очередь репутационные риски. Запад не спешит признавать афганский режим, и активное сотрудничество с ним может вызвать санкционное давление или осуждение.

Кроме того, внутри самого Афганистана сохраняется фактор неопределённости: слабые институты, нарушенные права женщин, ограниченная свобода прессы. Делать ставку на стабильность нынешней власти – значит работать в условиях высоких политических и гуманитарных рисков.

Начало новой архитектуры?

Несмотря на все сложности, формируется неформальный региональный формат. Россия, Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан и другие соседи Кабула уже работают в одной логике – диалог, инфраструктура, безопасность. И, возможно, именно они смогут сыграть роль модераторов в будущем политическом урегулировании афганского кризиса.

Как подчеркивает Мурзахалилов, идеология уходит на второй план: “Вопрос стоит о национальных интересах. Только реалистичный подход позволяет решать задачи – от борьбы с терроризмом до торговли”.

Прагматизм – главный тренд региона

Взаимодействие с “Талибаном” становится новым вызовом и в то же время – возможностью. Переход от изоляции к осторожному, но последовательному диалогу – отражение зрелости внешнеполитических подходов стран Центральной Азии. Насколько успешной окажется эта стратегия, покажет ближайшее будущее. Но ясно одно: регион больше не хочет быть объектом чужой политики – он всё увереннее выстраивает свою.