Правильно ли бетонировать каналы и реки в городах? Что говорят эксперты?
Хокимият Ташкента без обсуждения с горожанами благоустраивает набережную канала Бурджар в Чиланзарском и Яккасарайском районах столицы. Способом благоустройства набережной администрация выбрала бетонирование русла артерии. Вырублены тысячи деревьев. Бетонные берега ускорили течение воды. Из-за отсутствия естественного рельефа и растений упавшим в воду теперь невозможно из неё выбраться, поскольку берега стали скользкими. 5 мая здесь погиб 43-летний Абдуманноп Самиков, бросившийся в воду спасать упавшую в канал девочку. Власти всё ещё воздерживаются от комментариев.
Зачем бетонируют каналы?
В отличие от столичного проекта, реализуемого без обсуждения и пояснений, по Узбекистану каналы бетонируют в рамках государственной программы. Её цель — сократить потери воды для орошения сельскохозяйственных угодий, которые достигают 13 миллиардов кубометров ежегодно. В 2025 году на бетонирование каналов планировалось направить 800 млрд сумов.
Программа охватывает 18 тысяч километров магистральных и 94 тысячи километров внутренних оросительных сетей. Ожидается, что в результате водоснабжение сельхозугодий улучшится, а за счёт ускорения потока воды в каналах появится возможность для строительства микроГЭС.
Национальный координатор Программы малых грантов Глобального экологического фонда (ПМГ ГЭФ) Алексей Волков отметил «Газете.uz», что идея изоляции оросительных каналов правильная, поскольку из-за инфильтрации (просачивания в почву) до 80% воды теряется на пути к полям.
Олег Воловик, зампредседателя группы компаний «Сурхон санъат курилиш», специализирующейся на агротехнических решениях, в беседе с корреспондентом «Газеты.uz» рассказал, что, по его данным, на балансе Министерства водного хозяйства числится около 27 тысяч километров оросительных каналов. Лишь 30% из них находятся в бетонном русле, остальные — в земляном.
Поскольку вода в этих каналах течёт не постоянно, их дно вне поливного сезона остаётся сухим и пористым, что приводит к потере ресурса. Если бы вода в оросительных каналах текла постоянно, на их дне неизбежно образовывался бы ил. Со временем он формировал бы специфический илистый слой — естественный для постоянно увлажнённой среды. Ил имеет низкую пористость и препятствует быстрой инфильтрации воды.
По словам Алексея Волкова, слой ила может покрывать дно магистральных каналов, вода в которых присутствует круглогодично, хотя её уровень может меняться. Зависит это от сезона полива, наполненности водохранилищ или количества электроэнергии, которую нужно сгенерировать (большинство каналов имеют ирригационно-генерационное назначение, и для генерации электроэнергии вода сбрасывается через ГЭС, расположенные на каналах). Внутрихозяйственные же каналы наполняют по графику только в сезон полива.
Степень инфильтрации также зависит от скорости течения. Например, течение воды в реках, как правило, быстрее, чем в каналах. Чем быстрее течение, тем меньше вода впитывается в землю. Чем дальше вода уходит от реки, водохранилища и магистрального канала, чем меньше её объём, тем ниже её скорость. Таким образом, в силу удалённости от большого источника вода по внутрихозяйственным каналам течёт медленнее всего. Если воды мало, она может не доходить до полей вовсе.
По словам Алексея Волкова, поскольку засушливые годы в Узбекистане повторяются чаще и воды с каждым годом становится меньше, фермеры устанавливают насосы на внутрихозяйственных каналах — иначе она не доходит до полей совсем. Поэтому внутренние оросительные каналы, безусловно, необходимо изолировать, считает глава ПМГ ГЭФ. Несмотря на то, что в магистральных каналах степень инфильтрации может быть ниже, их гидроизоляция также необходима.
«Любой канал — это хозяйственный объект. А в хозяйственных вопросах нужно считать ресурсы и экономить их, — отметил Алексей Волков. — Однако бетонирование — не единственный способ решения проблемы инфильтрации. К тому же он самый затратный. Есть другие не менее эффективные, но более доступные технологии».
По его мнению, при гидроизоляции каналов чаще всего применяют бетон потому, что именно об этом способе говорилось на одном из совещаний президента. Хотя в указе главы государства о госпрограмме по реализации стратегии «Узбекистан — 2030» в Год охраны окружающей среды и «зелёной экономики» говорится о применении других изоляционных материалов наряду с бетонированием.
«Для небольших фермерских каналов и арыков более подходящим способом может быть изоляция плёнкой. Например, мы в рамках проекта ПМГ ГЭФ в 2011 году в Хорезмской области изолировали внутрихозяйственный канал Навруз-Яп длиной 2,2 км с использованием пластиковой плёнки. Дно канала выровняли, уложили изоляционную плёнку, сверху засыпали её слоем грунта для защиты от повреждений. Это позволило значительно снизить потери воды — более чем в два раза. Стоимость изоляции составила около 32 млн сумов ($15 тыс.) на километр — по курсу 2013 года — и окупилась за 1,2 года», — рассказал Алексей Волков.
Фото: ПМГ ГЭФ.
Экономический анализ проекта показал, что бетонирование 1 км этого канала обошлось бы в 10 раз дороже — 325 млн сумов (примерно 155 тысяч долларов по курсу 2013 года).
Геомембраны (прочные плёнки для гидроизоляции), по данным Алексея Волкова, уже производят в Навоийской СЭЗ. При правильном монтаже они служат до 50 лет, что, правда, уступает сроку службы бетонного русла при его правильном строительстве.
Олег Воловик считает, что изоляция геомембранами эффективна только в условиях стоячей воды — например, при создании искусственных водоёмов, озёр или рыбных хозяйств. В случае с каналами, где есть постоянное течение, такие материалы теряют эффективность и требуют других технических решений. Изоляция каналов с помощью этих материалов также упирается в нормативную базу, отметил он.
«Чтобы использовать новые материалы, нужны СНиПы — строительные нормы и правила. На традиционные бетонные лотки или желобы они есть, а на новые — либо нет, либо недостаточно. Без них невозможно утвердить смету или проект», — пояснил Олег Воловик.
Он добавил, что есть и другие альтернативы. Например, бетонное полотно — многослойный рулонный материал с цементным слоем, который раскатывается вдоль канала и затвердевает после полива. Этот метод дешевле и быстрее (до 1 км в день), но пока не применяется в Узбекистане из-за отсутствия локального производства и нормативной поддержки.
Чем плох бетон?
Эколог Нина Пикуль, занимающаяся вопросами охраны воды, отметила «Газете.uz», что бетон нарушает экосистему прибрежной зоны. Он перегревается, подвержен эрозии и разрушается от ветра и воды. На бетонных руслах исчезает растительность и фауна.
В условиях дефицита воды изоляция каналов необходима, подчёркивает эксперт, но в Узбекистане эти работы, как правило, проводят без предварительных гидрологических исследований.
«Для нормального укрепления русел нужно изучать рельеф, глубину, скорость и объёмы воды, сезонные изменения. А у нас всё делается без расчётов. Отсюда — ошибки, перегрев, исчезновение зелени и птиц», — пояснила Нина Пикуль.
Бетон также затрудняет пополнение грунтовых вод. В результате изоляция может вызвать снижение их уровня, привести к пересыханию колодцев. По данным Нины Пикуль, в 2024 году уровень грунтовых вод в некоторых районах Ташкентской области упал в три раза, достигнув отметки в 15 метров. Это в том числе связано с низким объёмом осадков — в тот год выпало лишь 45% от нормы, отметила эксперт.
При этом нельзя однозначно сказать, что бетонировать русла не нужно, подчёркивают эксперты. Многослойность водного кризиса в регионе лишь подтверждает необходимость принятия глубоко обоснованных решений. Следует учитывать ряд факторов, в том числе различать оросительные и городские каналы.
Зачем бетонируют каналы в городах?
Исторически каналы и реки в городах бетонировали по разным причинам. Благоустройство — лишь одно из них. Среди других — защита от наводнений, контроль русла, инфраструктурные нужды, санитарные соображения, оптимизация транспортных перевозок. Бетонные русла позволяют быстрее отводить воду и снижают риск затоплений, они не меняют траекторию, стабилизируют берега, благодаря чему рядом с реками строят дороги и здания.
Польский урбанист Куба Снопек рассказал «Газете.uz», что в европейских городах массовое бетонирование артерий с разной целью началось в XIX веке. Но в конце следующего века стало очевидно, что такая модель ведёт к ряду проблем. Бетонные берега препятствуют миграции водных и прибрежных видов, ускоряют поток воды, что, напротив, повышает риск подтоплений. Кроме того, поддержка и ремонт бетонной инфраструктуры требуют значительных затрат. Бетон также способствует расширению «теплового острова» в городах и повышению температуры.
Поэтому сегодня города Европы и других частей света начали возвращать рекам естественный облик, отметил Куба Снопек. В качестве примера он привёл создание парка Madrid Río вдоль берегов реки Мансанарес в столице Испании. В конце 70-х годов ХХ века вдоль её русла было построено многополосное шоссе, призванное снизить плотность трафика в центре столицы. Однако к началу нового века стало очевидно, что город продолжает страдать от пробок, но доступ к воде жители утратили. Поэтому власти города решили переместить шоссе под землю, а вдоль реки создать общественные пространства.
Похожий проект примерно в то же время реализовали в Сеуле. В 1960-х годах русло ручья Чхонгечхон решено было спрятать в трубу, а над ним построить шоссе, призванное справиться с натиском автомобилизации. Но в начале нулевых артерии решили вернуть исторический облик, снести автомагистраль и создать общественное пространство на набережной.
Чхонгечхон. Источник.
Интересный проект реализовали в штате Висконсин, США. В 1960-е годы полуторакилометровый отрезок реки Меномони был забетонирован и углублён с целью увеличить пропускную способность реки во время паводков. Это создало барьеры для перемещения рыб. Из-за быстрого течения они не могли преодолеть этот участок и добраться до более подходящих мест нереста. Чтобы улучшить условия жизни рыб, бетон постепенно демонтировали.
По словам Кубы Снопека, вместо бетона сегодня страны используют другие, более природные решения, не оказывающие столь негативного влияния на биоразнообразие.
«Это может быть посадка деревьев, сохранение зелёных зон и водоёмов, а также использование камней и габионов. Это более дешёвые, долговечные и экологичные решения, чем бетон», — сказал эксперт.
Его мнение поддерживает эколог Нина Пикуль.
«Бетон со временем „ползёт“, требует ремонта. Камень — живой материал. Даже если выпадет, на его месте вырастет трава. Он экологичнее и дешевле. Например, берега канала Анхор на некоторых участках облицованы камнем. Всё сделано более-менее грамотно. Возможно, благодаря старым проектам. А вот на ряде участков Салара полностью убрана зелень. Всё выглядит мёртво», — сказала эксперт.
Почему важен исторический контекст Ташкента
В 2023 году заместитель директора Департамента цифрового развития при хокимияте Ташкента Камолиддин Файзуллаев в интервью «Газете.uz» рассказывал об устройстве ирригационно-дренажной системы столицы. Он отмечал, что для основания города 2000 лет люди выбрали именно это место, потому что здесь удобно заниматься сельским хозяйством.
«У нас хороший рельеф, который позволяет воде течь в одну сторону из всего города — с северо-востока на юго-запад. Люди, основавшие Ташкент, специально вырыли канал, чтобы у населения была вода. Этот канал мы называем Бозсу. Он питается водой реки Чирчик. В Ташкенте Бозсу разветвляется на множество арыков для орошения полей. За городом они вновь соединяются в одну артерию и впадают в Сырдарью», — рассказывал специалист.
Это означает, что исторически каналы Ташкента использовались для орошения. За сотни лет их существования на берегах сформировалась своя экосистема, на дне образовался илистый слой. В каналах водилась рыба, обитали бобры и ондатры, змеи и земноводные, гнездились птицы.
Чирчик.
В Министерстве водного хозяйства «Газете.uz» сообщили, что вода каналов Ташкента на 100% используется для орошения и сегодня, поэтому их нужно бетонировать, считают в ведомстве.
Однако возникает вопрос: если каналы Ташкента существуют много сотен лет, если вода по ним течёт круглогодично, значит, степень инфильтрации воды в них должна быть ниже — ведь есть течение, есть илистый слой. Чтобы понимать, нужно ли изолировать их русла и какой способ изоляции выбрать, необходимо знать, каковы потери воды и какими могут быть причины, кроме инфильтрации. Сколько воды входит в город и сколько выходит из города? Теряется ли основная её часть внутри города, или потери могут быть выше на северо-востоке — ближе к источнику, или напротив, на юго-западе — ближе к полям?
Ответы на эти вопросы должна дать цифровизация водного хозяйства. В ноябре 2024 года президент Шавкат Мирзиёев назвал цифровизацию единственным способом кардинально изменить ситуацию в водном хозяйстве. На момент публикации «Газете.uz» не удалось связаться с соответствующим департаментом в Минводхозе, чтобы узнать о текущем этапе цифровизации отрасли.
Интересно, что сегодня небетонизированные набережные каналов Ташкента остаются в максимально естественном русле и рельефе. Это выгодно отличает артерии столицы от водоёмов европейских стран и других экономически развитых государств.
Набережная канала Бурджар осенью 2024 года до начала работ по благоустройству.
Если приглядеться к фотографиям эталонных проектов по демонтажу бетона с русел водных артерий, станет очевидно, что на урбанизированных территориях естественное русло водоёмам не возвращают. В одних случаях муниципалитеты дают людям доступ к воде, в других, как это было в Сеуле, возвращают саму воду и рельеф берегов. Но бетон часто остаётся.
Нетронутые же берега каналов в Ташкенте остаются дикими и недоступными. Работы по благоустройству, к сожалению, проводятся по принципам устаревших подходов, когда доступ населения к воде ограничивается.
Нина Пикуль подчёркивает, что в Ташкенте и других городах Узбекистана доступ населения к воде с каждым годом уменьшается. Нет публичных водоёмов, в которых можно было бы безопасно плавать. Набережные каналов превращают не в безопасные общественные пространства, а в закрытые и малодоступные зоны, лишённые жизненной и экологической ценности.
«Сейчас вы попробуйте подняться по этим бетонным стенам — не за что зацепиться. А по зелёному берегу можно было выбраться», — отметила эколог.
Работы по благоустройству на набережной канала Бурджар.
Олег Воловик поясняет, что решение бетонировать реки может приниматься с учётом проектных норм, наличия материалов и ведомственной логики. Альтернативные методы изоляции артерии или контроля за её руслом возможны, но должны исходить от самих городских властей и проектных институтов.
По мнению Кубы Снопека, для политиков проекты благоустройства являются имидживыми, чем чиновникам стоит пользоваться.
«Сейчас в Варшаве чиновники больше заботятся о деревьях, чем жители, потому что понимают: это не просто важно и нужно людям, это их политический капитал. Люди не выходят на протесты из-за фасадов, но выходят, когда вырубают деревья или перекрывают доступ к воде», — говорит он.
Принимая решение о бетонировании канала Бурджар в рамках проектов по благоустройству, хокимият Ташкента, вероятно, имел благие намерения: создать дополнительные общественные пространства и условия для развития бизнеса. Руководство города пошло по знакомому пути, ведь аналогичный проект благоустройства был реализован на Сеульской набережной, которая сегодня пользуется большим коммерческим спросом. Но подходы к благоустройству могут быть разными. Во всяком случае исполнительная власть обязана выносить проекты на обсуждение. Контролировать их исполнение согласно договорённостям — долг горожан и журналистов.
