“Ты будешь жить не хуже, чем с отцом…”

Что обычно вспоминают, когда слышат имя Малика Габдуллина? Герой Советского Союза, политрук Панфиловской дивизии, герой войны, который, вернувшись с фронта, делал все, чтобы сохранить и популяризировать казахский фольклор, язык и литературу. На полках шкафов в доме его потомков, где мы пьем чай в теплой компании, и сейчас стоят книги их деда.

Во главе стола – супруги УСЕНОВЫ: глава семьи Алмасбек Садыкович и его жена, дочь героя Майдан Маликовна.

– Отец ушел на войну, когда мама была беременна, и наказал: “Родится сын – назовите Майдан” (“фронт” в переводе с казахского), – рассказывает она. – Родилась дочь, но меня все равно назвали Майдан, хотя это мужское имя. Я в детстве свое имя не любила, а потом поняла, что оно особенное…

Наша первая учительница была фронтовичкой и, когда услышала, что я Майдан Маликовна, сразу меня полюбила. Она посадила меня за одну парту с девочкой. Меня стали называть Майдаша, а ее – Марьяша, моя первая подружка Мариям САТПАЕВА, младшая дочь Каныша САТПАЕВА.

Я жила с уверенностью, что мой папа лучше всех: он самый умный, смелый и красивый. С ним невозможно было идти по улице: чуть ли не каждый прохожий здоровается, останавливается поговорить. Все отца уважали.

– Сам он был очень простым человеком, – добавляет супруг Майдан Маликовны Алмасбек Садыкович. – Раз в неделю ходили в общественную баню. Несет авоську, из которой торчат веник и мочалка, встретит кого-то: “Пошли с нами”. И так компания собирается. Никакого пафоса, скромняга был исключительный.

– Отец никогда все ордена и медали не надевал, хотя у него их было очень много. Только “Золотую Звезду” Героя Советского Союза носил по праздникам и на 9 Мая, конечно. До сих пор это особенный для нас день, – говорит Майдан Маликовна.

– Вы эти медали могли взять, посмотреть, потрогать? В детстве же это кажется страшно интересным.

– Что вы! Апа жан под замком держала. Какой там посмотреть?!

Апа жан – так в семье называли Назию Батишевну, вторую жену Малика Габдуллина. Мама Майдан Маликовны умерла молодой, воспитывала девочку мачеха. Она родила Габдуллину сына Баттала.

– Однажды папа вместе с мамой (я так называла мачеху) поехали в командировку в Ташкент, – продолжает Майдан Маликовна. – Пошли на базар, а продавцы товары протягивают: “Апа, жан, алыныз” (“Уважаемая, возьмите”). Отцу так это понравилось, что он, вернувшись, сказал: “Дети, говорите не мама, а Апа жан”. Так и прижилось.

Малик Габдуллин умер в 1973 году. По всему Казахстану стали называть его именем улицы и школы, а в Кокшетау открыли дом-музей. У Майдан Маликовны попросили личные вещи отца для экспозиции. И она не раздумывая передала все: форму, медали, мебель из кабинета, личные вещи – вплоть до бокала, из которого он пил. Перевозили будущие экспонаты на военном самолете.

На память остались портрет, вышитый крестиком, который Габдуллину подарили в 1946 году, хрустальная ваза – презент на юбилей и сервиз Апа жан, из которого Усеновы и сейчас пьют чай, когда собираются вместе.

                                                                           ***

Алмасбек Садыкович и Майдан Маликовна вместе 64 года! Она всю жизнь проработала стоматологом. Он экономист по образованию, сделал блестящую карьеру: 25 лет в Госплане – от рядового сотрудника до начальника, позже пост заместителя министра торговли КазССР, зампредседателя гор­исполкома Алма-Аты и даже сотрудника аппарата президента уже во времена независимости. Но все это через десятки лет после знакомства с супругой, а сначала…

– Вы помните первую встречу с будущим тестем? – спрашиваю Алмасбека Садыковича.

– Еще бы! Мы с братом пришли просить руки Майдан, и нам отказали. Никто даже слушать не стал. “Ты что? Ей всего 18! Встречайтесь, ходите в кино, на “Медеу”.

– Я на первом курсе в медицинском училась, Алмасбек – на четвертом курсе вуза, – добавляет Майдан Маликовна. – Мне 18, ему 22.

– Родители не хотели, чтобы я на ней женился. Я бедный студент из простой семьи. Будущая теща меня игнорировала. Звоню – она трубку возьмет: “Майдан нет”, – рассказывает Алмасбек Садыкович.

– Мы на первом этаже жили. Во дворе большое дерево рос­ло. Алмас заберется и смот­рит, дома я или ушла, – улыбается Майдан Маликовна. – Он меня добивался, стихи читал, песни пел, потом еще и на соревнования пригласил – Алмас в молодости фехтованием занимался. Красивый, в белом костюме, со шпагой – это же “Три мушкетера”…

Можно сказать, я из дома сбежала, хотя даже не представляла, где и как Алмас живет. Приходим: барак, три комнатки чуть больше купе в вагоне. В одной – мама Алмаса, во второй – он, в третьей – брат. Туалет на улице, водопровода нет, колонка во дворе.

Стою обалдевшая – у нас-то квартира в центре, машина. Муж мне тогда сказал: “Клянусь, я буду работать день и ночь. Ты будешь жить не хуже, чем с отцом. Я всего добьюсь!” Но добавил: “Помощи у отца не проси”.

Мы поженились в 1960 году и 11 лет прожили в бараке. А в 1971-м получили ордер на квартиру, и я позвонила отцу. Мы общения никогда не прекращали, ходили к ним в гости, но они к нам – никогда. И вот первый раз папа с Апа жан пришли к нам домой. Отец пожал Алмасбеку руку: “Уважаю!”

– Многие думали: “Вот, Габдуллин помогает”. Но мы-то знаем, как все было на самом деле.

– Когда замуж выходили, думали, менять ли фамилию? – спрашиваю Майдан Маликовну.

– Нет, я не сомневалась: я всю жизнь Усенова. Хотя папа обиделся, что я фамилию поменяла.

– У нас тоже звучная фамилия, в Алма-Ате все ее знали, – говорит Алмасбек Садыкович. – Мой отец – один из немногих казахов-коммерсантов города Верного. Правда, после революции большевики все у него конфисковали. Но он все равно оставался активным, занимался общественной деятельностью и в начале 1940-х вместе с соратниками написал письмо СТАЛИНУ с просьбой открыть в Алма-Ате мечеть. И он разрешил!

                                                                            ***

– Майдан Маликовна, вы чувствовали, что вы представительница советской элиты, золотая молодежь?

– Мажоры, как сейчас говорят, – подсказывает Алмасбек Садыкович.

– Никогда не чувствовала, что мы какие-то особенные. Думала, все так живут. Я мажором побыть не успела – рано замуж вышла.

– Мама, про милицию расскажи, – просит младшая дочь.

– Я училась в 10-м классе, – рассказывает. – В то время в Алма-Ате улицу Калинина, сейчас Кабанбай батыра, все называли Бродвеем: кафе “Лето”, музыка – весь город туда приезжал. И вот мы – Баха МОМЫШУЛЫ, сын Бауыржана МОМЫШ­УЛЫ, Мурат АУЭЗОВ, я и Зифа ТАЖИБАЕВА, дочь писателя Абдильды ТАЖИБАЕВА, – гуляем по Бродвею. Вдруг видим – страшная драка, чуть ли не на ножах. Остановились, смотрим.

Подъезжает милиция, всех дерущихся загружают в автобус – и к нам: “Тоже в отделение поедете! Будете свидетелями”. Ну ладно, поехали. Выдали каждому лист бумаги: пишите имя, фамилию, адрес, а потом все, что видели.

Бахыт пишет: “Я, Бахытжан Момышулы, проживаю по адресу…” Рядом Мурат: “Я, Мурат Мухтарович Ауэзов…” Я пишу: “Я, Майдан Маликовна Габдуллина…” Заходит начальник отделения. “Что это за писатели тут сидят?” – обращается к подчиненным. Заглядывает в наши показания. “Вы обалдели?! Кого вы сюда привезли?! – спрашивает у подчиненных. – Сейчас сюда Момышулы приедет, он всем головы открутит”. И нам: “А ну-ка, быстро домой!”

Все, наши показания были уже не нужны (смеется).

                                                                            ***

– С одной стороны – Усеновы, с другой – Габдуллины. Как вам с ощущением того, чьи вы потомки, жилось? – обращаюсь к внучкам Героя Советского Союза.

– O-o-o, лично мне жилось чудесно! – не скрывает Мадина БАТПЕНОВА, младшая дочь супругов Усеновых.

– Она росла хулиганкой. Мой папа говорил: “Ты не Мадина, ты Сережа”, – смеется Майдан Маликовна.

– Я на девочку была не похожа: прыгала, бегала, падала, – продолжает Мадина. – А вот Амина, старшая сестра, на­оборот, тихая, скромная. Вся в маму. Ходить, просить, хвас­таться – никогда. А вот лично я росла страшной мажоркой. Активная пионерка и комсомолка, речи на собраниях – хвасталась за всех.

Знакомые, друзья, конечно, знают, чьи мы внучки. В новых компаниях я об этом обязательно говорю, если речь заходит о близких. Люди постарше сразу понимают, кто такой Малик Габдуллин, а молодым это имя ни о чем не говорит. Спрашиваю: “Знаете улицу Габдуллина в Алматы?” – “Знаем”. – “Ну вот, это наша улица”.

– Отца хорошо помнят на родине в Акмолинской области. Там и музей, и памятники, и аллея имени Малика Габдуллина, – говорит Майдан Маликовна.

Ее младший брат Баттал Габдуллин, астрофизик по профессии, не дожил до 50 лет. Его сын Арсен ушел, когда был еще моложе, детей у него не родилось.

Остались потомки по линии Усеновых. У старшей дочки Усеновых Амины ЖАМИГАЗИНОЙ – дочь и сын Малик, два внука. У младшей Мадины тоже дочь и сын, двое внуков и внучка Малика, также в честь прапрадеда. Амина – библиотекарь, написала книгу про великого предка, Мадина – юрист. Внуки работают в разных сферах – у всех своя жизнь.

– Семья у нас большая, дружная. Говорят: когда собираемся все – места за столом не хватает. Вот думаем одну из стен сносить, чтобы все помещались, – смеются. – Главное, что все вместе…

Оксана АКУЛОВА, фото Владимира ЗАИКИНА и из архива семьи УСЕНОВЫХ, Алматы