«Эти деньги принадлежат узбекскому народу». Как расходуются возвращённые в Узбекистан активы Гульнары Каримовой?

О соглашениях Узбекистана и Швейцарии по возвращению активов Гульнары Каримовой, конфискованных в этой стране в рамках уголовного дела, сообщалось неоднократно. Однако о том, сколько средств было возвращено в Узбекистан и как они расходуются, долгое время не было информации.

В четверг, 24 апреля, на пресс-конференции Министерства экономики и финансов и посольства Швейцарии стало известно, что Узбекистан уже вернул 95 млн долларов из первого транша в 131 млн долларов.

Незадолго до пресс-конференции «Газета.uz» побеседовала с руководителем секретариата доверительного фонда ООН Uzbekistan Vision 2030 Йонасом Аструпом о том, как происходит возвращение средств и на что они расходуются.

Йонас Аструп. Фото: «Газета.uz»

— Какая часть конфискованных в Швейцарии активов Гульнары Каримовой была возвращена в Узбекистан?

— Возвращение конфискованных активов Гульнары Каримовой связано с уголовными делами против неё в Швейцарии. На данный момент завершены два уголовных дела. Первое дело касалось 131 млн долларов, оно было рассмотрено и завершено в сентябре 2022 года, когда был создан фонд. Недавно завершилось и второе дело, связанное с 182 млн долларов.

Таким образом, для возврата в Узбекистан было выделено в общей сложности 313 млн долларов, из которых 95 млн уже были переведены в фонд. Точнее, из Швейцарии на банковский счёт ООН в Нью-Йорке было переведено 95 млн долларов. Остальные средства хранятся на банковских счетах в Швейцарии под контролем правительства страны.

То есть, фонд был капитализирован на сумму 95 млн, и из них на сегодняшний день мы направили 67 млн долларов на проекты в двух сферах, приносящих пользу населению Узбекистана, — в системы здравоохранения и образования. Все оставшиеся средства находятся либо на банковском счёте ООН в Нью-Йорке, либо на банковском счёте правительства Швейцарии.

— Почему средства были направлены именно через фонд? Ведь правительства двух стран могли договориться и перевести деньги напрямую на счёт Узбекистана. Чья это была инициатива — направить их через доверительный фонд?

— Очень уместный вопрос. Существуют разные модели реституции в разных юрисдикциях. Реституция такого масштаба впервые осуществляется через многосторонний трастовый фонд ООН.

Вы спрашиваете, чьим было решение перевести активы через фонд ООН и почему было принято именно такое решение. Это двустороннее соглашение между правительствами Узбекистана и Швейцарии. Осенью 2022 года был подписан договор о реституции между министром юстиции Узбекистана и президентом Швейцарии. Согласно этому соглашению, два правительства договорились направить средства через фонд ООН.

Управленческая структура фонда устроена так, что правительства и ООН участвуют в процессе принятия трёхстороннего решения, решения принимаются на основе консенсуса. Это чрезвычайно специфическая процедура. Думаю, если бы я был гражданином Узбекистана, этот фонд принёс бы мне много пользы, и, в свою очередь, я был бы заинтересован в этих деньгах, украденных у узбекского народа.

Одним из преимуществ является то, что эти средства возвращаются Узбекистану в полном объёме. В некоторых случаях реституции, например, между двумя правительствами применяется разделение «50 на 50». В нашем случае 100% суммы возвращаются в фонд. Это большая победа для узбекского народа. На мой взгляд, это очень положительный момент. Если фонд окажется успешным — я надеюсь, что так и будет — если эти средства будут израсходованы так, чтобы народ Узбекистана действительно ощутил пользу, я верю, что эту модель реституции можно будет назвать «моделью Узбекистана». Она может быть использована другими странами мира как пример для других случаев реституции.

— На какие сферы в стране направляются средства? Почему выбраны именно эти сферы, как проходил процесс выбора?

— В первой стратегии распределения ресурсов через фонд — это я считаю нужным особо подчеркнуть, в будущем всё может измениться — было решено распределить 87 млн долларов между сферами здравоохранения и образования. Причина выбора этих двух сфер в том, что они касаются всех граждан Узбекистана. Верно?

Например, если сегодня кто-то из ваших родственниц придёт рожать в один из перинатальных центров страны, она может увидеть оборудование с логотипом «Ishonch Fund». Вы получите от этого пользу, воспользуетесь услугами медсестёр и врачей, обученных работать на новом оборудовании и технике. Таким образом, любая женщина, родившая в перинатальных центрах в любом регионе Узбекистана, получает выгоду от этого первого проекта фонда в сфере здравоохранения. Это яркий пример перенаправления средств в здравоохранение на благо народа.

У нас есть ещё один проект в сфере образования. Этот проект направлен на внедрение информационных технологий и оборудования в процесс образования, он охватывает три центра повышения квалификации учителей и 50 школ.

Что касается вопроса, как было принято решение о направлении средств на здравоохранение и образование, — оно было принято на основе консенсуса между правительствами Узбекистана и Швейцарии и ООН.

ООН может предоставлять услуги и проекты в самых разных сферах. То, что здравоохранение и образование были выбраны как хорошая стартовая точка для фонда, также в большей степени основано на консенсусе между двумя правительствами.

По мере увеличения фондовых средств и разработки будущих стратегий распределения ресурсов, можно будет рассматривать и другие направления. Однако это решение тоже должно быть принято на основе консенсуса между правительствами Узбекистана и Швейцарии и ООН. В этом процессе также имеет голос Консультативный совет гражданского общества, он может высказывать предложения и мнения о том, в какие сферы направлять средства.

Консультативный совет гражданского общества также непосредственно участвует в оценке проектных предложений, выражает мнение и заключения по конкретным утверждённым проектам.

На этой инфографике вы можете видеть поток денег в рамках реституции.

Это можно представить как процесс, похожий на воронку. После завершения уголовных дел — в данном случае по делам на 131 млн и на 182 млн долларов, всего на 313 млн долларов — подписывается соглашение между двумя правительствами и берётся обязательство перевести средства в фонд.

Физически до капитализации фонда эти средства хранятся на банковских счетах правительства Швейцарии. Для капитализации фонда средства переводятся с банковского счёта правительства Швейцарии на банковский счёт ООН в Нью-Йорке. После этого средства направляются на реализацию проектов, утверждённых Управляющим комитетом фонда.

Существует несколько этапов отбора проектов. На первом этапе представляются различные предложения, затем они проходят техническую и финансовую оценку. В этой оценке участвует секретариат фонда. Затем Консультативный совет гражданского общества даёт своё заключение и рекомендации. Затем Управляющий комитет принимает окончательное решение. Только после утверждения проекта средства направляются соответствующим исполнителям — агентствам ООН или другим партнёрам для реализации.

Эти средства, например, могут быть направлены на проекты, реализуемые ЮНИСЕФ, ЮНФПА или другими агентствами ООН. Каждое из них, в свою очередь, работает в сотрудничестве с соответствующими министерствами и учреждениями в Узбекистане.

— Когда возвращённые средства поступают на счета агентств ООН в Узбекистане, передаются ли они полностью или частично государственным органам Узбекистана? Кто ответственен за целевое использование этих средств?

— Средства не передаются государственным органам. Распоряжающееся средствами агентство ООН и в целом ООН несут полную ответственность за каждый доллар, каждый цент, и мы обязаны отчитываться не только перед нашими институтами, но и перед народом Узбекистана.

Все закупки как часть проектов в рамках фонда осуществляются в соответствии с правилами и процедурами ООН. Например, в проекте в области здравоохранения предусмотрена покупка оборудования на сумму 31 млн долларов, включая инкубаторы для недоношенных младенцев. Процесс закупки этих инкубаторов осуществлялся не внутри страны, а за её пределами, агентствами ООН.

В частности, этим занимался офис ЮНИСЕФ, расположенный в Копенгагене. Проводился международный тендер, и любая компания, занимающаяся производством неонатального оборудования, могла предложить свою заявку. Этот процесс был строго конфиденциальным, и никто, даже правительство или официальные лица США, не имели доступа к этим данным.

Открытие предложений проводилось абсолютно прозрачно, и в этом процессе также участвовал Консультативный совет гражданского общества. Его члены были приглашены проследить за открытием предложений агентствами ООН. Они могли убедиться, что предложения были открыты корректно, без нарушений или манипуляций. Основная цель — обеспечить, чтобы народ Узбекистана извлекал максимальную выгоду из этих средств.

Это нормальный процесс любой закупки. Но поскольку речь идёт о реституции, мы должны помнить ещё одну вещь, и она прописана в реституционном контракте и учредительных документах фонда. Фонд не должен приносить выгоду Гульнаре Каримовой или её бизнес-партнёрам, потому что это украденные деньги. Эти средства были незаконно изъяты у народа Узбекистана и теперь возвращаются ему. Некоторые из этих людей могут быть предпринимателями с другими бизнесами, но они не должны получать выгоду от этих проектов.

Ещё один момент, на который следует обратить внимание: Гульнара Каримова принадлежала к элите этой страны, и большинство из её окружения также было частью этой элиты. Чтобы не создать впечатление, что деньги, изъятые из одной элиты, передаются другой, мы должны быть очень осторожны. Средства должны использоваться не для определённой части общества, а для того, чтобы принести пользу всему населению. И, проводя тендерные процессы, мы обеспечиваем, чтобы средства не оказывались в руках компаний и людей, которые могут быть связаны с первоначальным преступлением.

— При реализации проектов, в частности, когда оборудование доставляется в перинатальные центры, предоставляется ли информация медицинским работникам и пациентам, что это оборудование куплено за счёт возвращённых активов Гульнары Каримовой, а точнее, за счёт средств народа? Проводится ли разъяснительная работа по этому поводу?

— Не могу сказать, что все медсестры и врачи по всей стране полностью осведомлены о процессе возвращения активов. Однако могу сказать, что все сотрудники перинатальных центров прошли тренинги и, конечно, видели логотип фонда, могут объяснить его смысл. Большинство из них, без сомнения, будут осведомлены об этом.

Мы наносим логотип фонда на все оборудование, в том числе на инкубаторы. Так медсестра, врач или родитель, ухаживающий за недоношенным ребёнком, увидят его и смогут понять, откуда поступили средства для покупки этих аппаратов и обучения медработников.

Фонд получил название «Ишонч» («Доверие»). Сама реституция основывается на доверии. Люди должны поверить, что эти деньги возвращаются в страну. Люди должны верить в ООН, правительство Узбекистана и Швейцарии.

Мы создали сайт ishonch.org, доступный на узбекском и английском языках. Любой гражданин может зайти на него и ознакомиться с информацией о фонде, а также связаться с ним и задать вопросы.

Ваше замечание очень уместно. Крайне важно, чтобы люди понимали, откуда приходят эти средства. Поэтому мы рады общаться с вами, с прессой и СМИ, рассказывать, откуда поступают эти средства, где они находятся, как они расходуются и какие изменения можно ожидать от реституционного соглашения.

Мы надеемся достичь прозрачности через обучение и повышение осведомлённости, кампании по информированию, логотипы на оборудовании и такие же беседы.

— Чья была идея создать Консультативный совет гражданского общества при фонде «Ишонч»? Для чего он нужен?

— Консультативный совет гражданского общества (CSAC) был предусмотрен с самого начала при проектировании фонда. Это часть передового международного опыта управления процессами реституции — принципов GFAR. Эти принципы применяются в процессе возврата средств из одной страны в другую, не только через фонды ООН.

Согласно принципам GFAR, участие гражданского общества считается одним из ключевых принципов. Консультативный совет гражданского общества играет очень важную роль в качестве советника Управляющего комитета.

Комитет состоит из первого заместителя министра экономики и финансов Узбекистана, посла Швейцарии в Узбекистане и постоянного координатора ООН. Эти трое, представляя свои учреждения и правительства, принимают решения фонда. Стратегические решения утверждаются стратегическим комитетом высокого уровня. Это двусторонний комитет, который возглавляют заместитель премьер-министра Узбекистана Джамшид Кучкаров и заместитель статс-секретаря МИД Швейцарии Патрик Франсен. Они утверждают стратегию направления средств, однако утверждение проектов или решение повседневных операционных вопросов не входит в их задачи. Этим занимается управляющий комитет.

Консультативный совет гражданского общества может знакомиться со всеми документами и решениями, принимаемыми Управляющим комитетом, и выражать своё мнение. Консультативный совет гражданского общества отправляет функцию гражданского контроля. Важно, чтобы были привлечены независимые лица, не работающие в организациях, занимающихся реализацией деятельности фонда.

В составе совета есть эксперты по гендерному равенству, есть представители лиц с инвалидностью. Когда фонд принимает решение по определённому вопросу, именно эти представители помогают обеспечить учёт точки зрения этих групп. Также у нас есть специалисты по борьбе с коррупцией, по ВИЧ/СПИДу, по демократии и правам человека.

В составе Консультативного совета гражданского общества — 17 местных и два международных представителя. Лично я считаю, что такая степень прозрачности в процессе принятия решений очень полезна. Когда по любому вопросу вам нужно считаться с 19 людьми, полностью независимыми от правительств или ООН — это здравая ситуация. Поднимайте вопросы, заставляйте ООН, правительство Швейцарии и правительство Узбекистана отвечать на эти вопросы.

Мои наблюдения показывают, что члены Консультативного совета гражданского общества очень активны. Они внимательно изучили все документы и задали много иногда очень критичных вопросов. Хотя они неофициальны, у них есть влияние, и можно сказать, что это работает. До сегодняшнего дня они оказали большое влияние на деятельность фонда, и то, что у нас есть возможность с ними работать — это наша удача.

Здесь я хотел бы ещё раз остановиться на мандате CSAC. Думаю, вы и об этом спрашивали. Как был организован CSAC? Как отбирались члены?

В начале 2022 года, когда фонд был создан или только начинал создаваться, все три стороны — ООН, правительство Швейцарии и правительство Узбекистана — выдвинули некоторых кандидатов. Мы начали обмениваться с ними мнениями в основном о том, как привлечь гражданское общество.

В августе-сентябре 2022 года, когда фонд был создан, мы попросили членов группы консультантов гражданского общества — тех, кто консультировал по созданию фонда — начать работу в качестве первых членов Консультативного совета гражданского общества. Некоторые согласились, некоторые отказались. В итоге совет стал состоять из 19 членов. Их первоочередной задачей было определить рамки своего мандата. Мы подчеркнули, что неправильно было бы, если бы мандат независимого Консультативного совета гражданского общества определялся Управляющим комитетом или секретариатом. Они должны были сами прописать свои полномочия.

Среди представителей гражданского общества был согласован целый процесс — как организовать процесс назначения или выдвижения новых членов, если кто-то из участников выйдет на пенсию или уйдёт в отставку. Также были определены правила по тому, как принимать решения.

Важно то, что они не голосуют по решениям, им не обязательно приходить к согласию по всем вопросам. В гражданском обществе естественно, что по разным вопросам существуют разные мнения. Если по какому-то вопросу два члена CSAC имеют разные мнения, то обе точки зрения доводятся до Управляющего комитета. Таким образом, Управляющий комитет может учесть различные мнения внутри CSAC при принятии решений. Мандат для CSAC был определён не ООН, не секретариатом и не двумя правительствами, а самим гражданским обществом.

— Представители гражданского общества действительно участвуют в распределении возвращённых средств, или этот совет создан формально, для галочки?

— Прекрасный вопрос! Да, безусловно. Могу с уверенностью сказать, что Консультативный совет гражданского общества активно участвует в этом процессе. Консультативный совет не позволяет утвердить ни один проект в фонде до тех пор, пока он полностью не ознакомится со всеми документами.

Кроме того, представитель Консультативного совета гражданского общества участвует и в комитете по оценке проектов. То есть каждый проект проходит контроль качества с целью обеспечения соответствия требованиям фонда. Также они имеют право высказывать свои замечания по каждому проектному предложению в Управляющий комитет и пользуются этим правом.

По моему опыту: когда Консультативный совет гражданского общества высказывает мнение или встречается с Управляющим комитетом, комитет очень внимательно выслушивает их, хотя совет и не может наложить вето на проект. Я ещё не видел, чтобы было принято решение, противоречащее их взглядам или рекомендациям.

— Расскажите, пожалуйста, о ближайших планах фонда.

— Планы очень простые. У фонда есть два проекта. Один продолжает реализовываться в 230 перинатальных центрах по всей стране, другой — в центрах повышения квалификации учителей и в школах. В настоящее время оборудование доставляется в страну, распределяется по перинатальным центрам и устанавливается.

Мы сознательно выбрали скромную стратегию. Вместо того чтобы давать большие обещания и не выполнять их, мы предпочли подождать, пока не добьёмся результатов, которые действительно стоит показать. Сейчас у нас есть результаты. Вы можете принять наше приглашение и посетить перинатальные центры вместе с нами или самостоятельно (посещение журналистами перинатального центра в Алмалыке состоялось 24 апреля, спустя несколько дней после интервью — ред.). Это будет гораздо более впечатляюще, чем проводить конференцию под флагами ООН в роскошном отеле и с трибуны объявлять планы в духе «мы сделаем то, мы сделаем это».

Проект считается действительно эффективным только тогда, когда люди чувствуют изменения. Только когда они сами приходят в перинатальный центр, центр повышения квалификации учителей или школу и видят изменения своими глазами, они понимают, что процесс реституции работает и средства возвращаются в Узбекистан. Доверие не возникает от моих слов, от заявлений о планах или от подписания документов, а тогда, когда люди начинают ощущать разницу. Сейчас именно такая ситуация.

— Какие меры предпринимаются, чтобы предотвратить коррупцию при расходовании средств, выделяемых на проекты?

— Самое важное, что должен понимать каждый, кто участвует в деятельности фонда, это то, что эти деньги не принадлежат ООН. Эти деньги не принадлежат правительству Швейцарии. И не принадлежат правительству Узбекистану. Значит, все три стороны, участвующие в работе фонда, знают, что эти деньги — не их. Мы всего лишь хранители конфискованных активов. Эти деньги были украдены у народа Узбекистана. А значит, они принадлежат народу Узбекистана.

Поэтому все, кто знакомится с этим интервью, простые узбекистанцы, должны почувствовать, что эти деньги были отобраны у них, у их детей и у будущего их детей. Вся наша цель и задача — обеспечить возвращение этих средств народу Узбекистана.

Конечно, коррупция — враг номер один на пути к этой цели, она может проявляться в разных формах и проникать в процессы и операции разными путями. У нас есть надёжная система, чтобы минимизировать риск коррупции. Я не могу обещать, что мы полностью искореним коррупцию, но мы приняли множество мер для минимизации рисков.

Например, пока деньги хранятся на банковском счёте правительства Швейцарии или на банковских счетах ООН в Узбекистане или в Нью-Йорке, никто не может к ним прикоснуться. Без нескольких подписей членов управляющего комитета и руководителей агентств нельзя перевести даже один доллар. Контроль над тем, куда и как переводятся средства, чрезвычайно строгий.

Даже взглянув на инфографику, можно убедиться, что пока средства находятся на банковских счетах, их нельзя ни перевести, ни использовать. Когда средства выводятся со счетов и направляются на закупку оборудования, тренингов или услуг, мы опираемся на соответствующие процедуры ООН для проведения тендеров, выбора поставщиков и оплаты им.

Следующий уровень риска коррупции связан с обращением населения Узбекистана, например, в перинатальные центры. Ни для кого не секрет, что сферы здравоохранения и образования в Узбекистане печально известны коррупцией. Было много случаев, когда с людей требовали дополнительные платежи за процедуры или использование оборудования.

Поэтому мы включили в проект масштабную кампанию по повышению информированности. Она поможет всем слоям населения Узбекистана понять, что они имеют право пользоваться этими услугами. Нельзя требовать дополнительных платежей за использование оборудования, предоставленного фондом. Даже если это новенький инкубатор, — от него зависит жизнь младенца, и нельзя требовать плату за его использование. Это оборудование должно одинаково служить интересам всех граждан.

Кампания по повышению осведомлённости — один из способов обеспечить знание людьми своих прав. Кроме того, у нас есть механизмы подачи жалоб. Если с вас потребовали незаконную плату, вы можете сообщить об этом. Если вы знаете, что что-то делается неправильно, или кто-то пытается обойти официальные процедуры или правила закупок, или у вас есть какая-либо другая информация — вы можете зайти на сайт ishonch.org. На каждой странице сайта есть ссылка «Сообщить о недопустимом и неэтичном поведении». По этой ссылке можно напрямую связаться с ООН, не раскрывая своё имя или личность. Каждый гражданин страны имеет право воспользоваться этими механизмами, чтобы передать информацию ООН. У ООН есть способы изучения таких ситуаций и реагирования на них.

— Проекты, реализованные на возвращённые средства, останутся под контролем ООН, или после того как все деньги будут потрачены, организация выйдет из процесса?

— ООН не может постоянно контролировать оборудование в перинатальных центрах. Когда ООН реализует проекты, по завершении проекта проводится оценка. Частью этой оценки может быть проверка того, находится ли оборудование всё ещё на своём месте.

Но хочу также подчеркнуть, что в случаях, если выяснится, что оборудование было продано, перемещено или использовано не по назначению, это свидетельствует о том, насколько важным является участие гражданского общества и СМИ. В течение следующих 10 или 20 лет эту проблему невозможно будет решить, полагаясь только на ООН. В таких случаях необходимо привлечение законных механизмов, прокуратуры и правоохранительных органов. Для отслеживания ситуации необходимо независимое гражданское общество.

Я не могу гарантировать совершенство, не могу пообещать, что ООН решит все проблемы. Но мы осведомлены о рисках. Мы включили это в проект через кампании по повышению осведомлённости, а также мероприятия по мониторингу и оценке. Мы также сотрудничаем с правительством, гражданским обществом и СМИ, чтобы в случае таких инцидентов о них сообщалось и они решались.

— Сколько лет займёт полный возврат активов Гульнары Каримовой, конфискованных в Швейцарии, и их расходование на проекты в Узбекистане?

— У нас нет точных планов. Мы знаем, что существует «трубопровод» уголовных дел с объёмом до примерно 850 млн долларов. Но так как эти уголовные дела ещё рассматриваются, мы не хотим спекулировать на их результатах.

Что касается сроков проектов, например, проект в сфере здравоохранения может длиться примерно 3,5−4 года. Немного больше или меньше, но проект такого объёма обычно длится именно столько. Срок действия фонда зависит от того, когда завершатся работы и когда средства поступят в распоряжение фонда.

В учредительных документах фонда предположено, что ежегодно будет капитализироваться по 100 миллионов долларов. Если так, то срок действия фонда может составить примерно 8−9 лет. Но это только предположение.

Кроме того, фонд был разработан таким образом, чтобы к нему могли присоединиться и другие страны. У Гульнары Каримовой были активы во многих странах. Если некоторые из этих стран захотят использовать фонд как механизм возврата своих средств, это должно быть согласовано с правительствами Узбекистана и Швейцарии.

Беседовал Миролим Исажонов.